Генералиссимус князь Суворов - Страница 165

165

Отряды тронулись в путь; в середине ночи, пройдя 14 верст, Суворов остановился на отдых. В авангарде шел бригадир Исаев с несколькими сотнями казаков и с 10 слабыми эскадронами переяславских конных егерей. Исаев узнал от крестьян, что в Кобылке инсургенты действительно находятся и что в эту же самую ночь к ним пришла подмога. Он остановился, послал Суворову донесение и спрашивал — не будет ли подкрепления; Суворов приказал ему продолжать путь. Пошли густой чащей, а потом, невдалеке от неприятеля, наткнулись на болотную местность. С большими усилиями казаки и конные егеря одолели это препятствие, особенно двигавшиеся в хвосте колонны, и в 6 часу утра 15 октября появились перед неприятелем.

Поляки были расположены двумя линиями на равнине, около 1 1/2 верст диаметром, окруженной лесом, который в тылу позиции тянулся густой чащей, прорезанной многими дорогами. В центре их расположения стояла пехота, на флангах кавалерия; фланги обстреливались кроме того пешими егерями, скрытыми по опушке леса вместе с несколькими орудиями. Было видно сразу, что неприятель гораздо многочисленнее русского авангарда, и действительно Поляков тут находилось тысячи три-четыре, а Исаев едва имел и полторы. Он все таки произвел атаку немедленно, преимущественно на фланги, пренебрегая сильным артиллерийским и ружейным огнем; причем особенно надоедали замаскированные лесом батареи. Неприятель держался хорошо; несколько смешалась и расстроилась только кавалерия, пехота же осталась почти нетронутой. В это время прибыл Суворов, опередив свой корпус. Заметив большое неравенство сил, он послал приказ следовавшей за ним кавалерии спешить, не переводя духа. Конница бросилась вперед и стала прибывать к полю сражения, дефилируя на поляну как попало, не соблюдая очереди; каждый полк шел сам по себе, стараясь лишь об одном — прибыть поскорее. Как только прибывшие эскадроны несколько устроились, произведена атака. Исленьев врубился в неприятельскую конницу левого крыла, а также сбил и потоптал часть пехоты; Шевич атаковал правый фланг, опрокинул конницу и вогнал ее в лес. Поляки стали отступать двумя колоннами, с замечательною стройностью и порядком, под прикрытием артиллерийского огня, но были настойчиво преследуемы русской конницей, которая производила частые атаки отовсюду, где только представлялась возможность. Пехоты еще не было; два батальона егерей только подходили.

Первая польская колонна, силою около тысячи человек, ретировалась по правой из лесных дорог. Исленьев преследовал ее, усиленный драгунами из резерва и батальоном пеших егерей, нанес огромную потерю и заставил положить оружие после атаки спешенными драгунами. Пленные офицеры, которых было до 25, просили Суворова накормить их, так как находясь в постоянном и спешном движении несколько дней, они все время голодали. Суворов приказал накормить как их, так и пленных солдат чем только можно, что и было исполнено переяславским конно-егерским полком, причем солдаты охотно делились с пленными скудным запасом, который имели при себе.

Вторая колонна была гораздо многочисленнее первой и двигалась по большой варшавской дороге. В обход ей была послана значительная часть кавалерии с одним из двух подоспевших егерских батальонов; отряду этому приказано перехватить у Поляков путь отступления. Потом к нему присоединились еще два казачьи полка, отряженные Ферзеном. Польская колонна продолжала ретираду, усилившись уцелевшими остатками первой, разбитой Исленьевым. На пути лежала высота, хотя лесистая, но более открытая, чем ближайшие окрестности. Поляки взобрались на нее и вдруг увидели перед собою русскую кавалерию и егерский батальон с пушками, которые тотчас же и открыли огонь. Полякам приходилось и отбиваться, и пробиваться; они стали жарким артиллерийским огнем очищать свой путь отступления. Пальба эта продолжалась однако недолго, потому что Русские произвели решительный удар, в котором приняли между прочим участие и войска, загородившие Полякам дорогу в Варшаву. Но так как с этой стороны действие в конном строю, по лесному характеру места было невозможно, то 4 эскадрона Мариупольского легкоконного полка и 2 эскадрона Глуховских карабинер спешились и, о бок с егерским батальоном, ударили на неприятельскую пехоту в палаши и сабли. Поляки бились отчаянно и не сдавались; больше часа продолжалось побоище; пленных было взято сравнительно мало; в числе их генерал-адъютант Польского короля Бышевский, раненый в плечо. Спаслось немного.

Так кончилось это небольшое, но кровопролитное дело. К концу его подоспела часть войск Ферзена, который не нашел в Окуневе неприятеля и потому хотел подать помощь Суворову, но надобности в этом не оказалось. Не участвовала в бою и большая часть войск самого Суворова, именно пехота, за исключением двух егерских батальонов. Причиною тому была, во первых, очень дурная дорога и болотистая местность перед Кобылкой; весьма трудный и без того путь сделался совершенно непроходимым после кавалерии, обратившей все в жидкую грязь. Во-вторых Суворов вел дело особенно энергично, ибо близость Варшавы и предполагаемое соседство Макрановского требовали спеха, так что сражение продолжалось всего 5 часов. Он был прав вполне. Макрановский, прибывший к Праге 13 числа пополудни, послал к Кобылке подмогу, но посланный отряд, не дойдя 5 верст, повернул назад, вероятно опасаясь наткнуться на засаду или на слишком сильного неприятеля .

В руках Русских остались 9 польских орудий, т.е. вся артиллерия неприятельская, и единственное его знамя; сверх того захвачен обоз отряда во время следования его к Варшаве. Потеря Русских определена Потемкиным в 153 человека и 578 лошадей, убитых и раненых; если эта цифра и ниже действительной, то не на много, что объясняется ходом боя. Поляки потеряли напротив очень много; одних пленных, но точному исчислению, набралось 1073 человека, в том числе множество офицеров. Из них половина, именно добровольно сдавшиеся, была тотчас же распущена но домам. В донесении Суворова говорится, будто все остальные люди польского корпуса были истреблены; историографы его утверждают тоже самое, прибавляя, что некому было подать весть в Варшаву о поражении при Кобылке и что там узнали об этом случайно. Тут очевидно преувеличение, основанное на слухах, показаниях, предположениях и проч., а не на положительных данных, которых победители не имели и не могли иметь. Противуположная сторона впадает в другую крайность, как и следовало ожидать, определяя свою потерю только в 1500 человек со всею артиллериею, что совсем неверно, если припомнить общий ход и подробности боя, а также вышеприведенное число пленных; едва ли подлежащее сомнению. Ближе всего будет к истине, что на июле сражения осталась наибольшая часть инсургентского корпуса, составлявшего одну из колонн Макрановского (остальные две, хотя и с потерями, пробрались в Варшаву). Командовал этою колонною генерал Майен, уехавший при самом начале дела; в погоню за ним было послано несколько десятков казаков, но они не могли его догнать.

165