Генералиссимус князь Суворов - Страница 296

296

Исполнение последовало за решением, не теряя времени. Сам Суворов отправился из Турина 20 мая; к Александрии потянулось все, что только можно было тронуть с места, и даже Краю приказано было идти туда же с частью своих войск, преимущественно с кавалерией. Не ограничиваясь этими общими мерами, Суворов, в виду важности приближающегося момента, выказал особенную заботливость и по частностям. Генералу Кейму он дал наставление, как продолжать осаду туринской цитадели и вместе с тем обеспечить себя от неприятеля, который показался бы со стороны Савойи и Дофинэ; указал — где следует построить и возобновить укрепления, сколько заготовить запасов для войск и для жителей и проч. Бельгарду, который шел к Александрии, приказано устроить мосты на реках Бормиде и Танаро, чтобы армия могла свободно маневрировать; указано на Валенцу как на главный опорный и складочный пункт; велено укрепить ее. Кроме того послано приказание производить работы по прикрытию переправы у Мецано-Корти, также предместий крепостей; приводить в оборонительное положение Павию, Пиаченцу и другие пункты; ускорить развозку из туринского арсенала орудий, снарядов, пороха.

Эта распорядительность Суворова, показывающая, что его нельзя упрекнуть, вопреки мнению многих, в недостатке предусмотрительности и осторожности, шла и вширь, и вглубь. Багратиону он пишет, что войска Бельгарда придут под Александрию из Тироля "не обученные, чуждые действия штыка и сабли", а потому "ваше сиятельство, как прибудете к Асти, повидайтесь со мною и отправьтесь не медля к Александрии, где вы таинство побиения неприятеля холодным ружьем Бельгардовым войскам откроете и их к сей победительной атаке прилежно направите. Для обучения всех частей довольно двух и трех раз, а коли время будет, могут больше сами учиться. А от ретирад отучите. Наблюдите сие крепко и над российскими". Бельгарду, человеку новому, Суворов начинает предписание словами, что "деятельность есть важнейшее из всех достоинств воинских"; почему, в виду принятого плана операций, надлежит спешить, как только возможно, походом к Александрии. Имея в виду нераспорядительность австрийского интендантства, Суворов говорит дальше: "чтобы подкреплять войска, можете вы безденежно брать у обывателей вино и мясо. Идти им тем порядком, какой у меня давно заведен, а именно: кашевары с мясом и котлами во вьюках выступают в 12 часов ночи вперед, на 2 мили (у меня весь суточный переход от 4 до 5 миль); кашевары располагаются и варят. Войска поднимаются в 3 часа ночи, идут милю, отдыхают один час, потом опять подымаются и идут милю, с час отдыхают, идут опять одну милю и приходят к своим котлам; кушанье готово, вино там, ни одного усталого! Поев, отдыхают до 4 часов по полудни, потом опять поднимаются и идут одну милю, так что в 9 часов вечера приходят в лагерь. Все вьючные лошади с палатками были уже отправлены наперед в полдень; палатки поставлены, солдат подоспел и ложится отдыхать до 3 часов следующего утра, а там снова поход". Предписание оканчивается так: "спешите, ваше сиятельство, деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего".

Мая 30 войска двинулись с разных сторон к Александрии, и 1 июня там уже сосредоточилось до 34,000 человек. Русские войска, выступившие из Турина, сделали в сутки 50 верст по дорогам, совершенно испорченным от проливных дождей; им удалось это исполнить только благодаря тому, что колонну сопровождал лишь самый необходимый, легкий обоз. Суворов объявил им благодарность в приказе по армии. Но так как ожидалось к Александрии еще до 15000 человек, то австрийское провиантское управление, привыкшее распоряжаться по заблаговременно составленным маршрутам и не допускавшее в свою программу внезапности, объявило невозможным продовольствовать такую массу войск. Пришлось 2 июня вечером отсылать русские войска опять назад к Асти; но 3 июня ранним утром, собираясь выступить с ночлега на полпути дальше, Розенберг получил от Суворова новый приказ, - идти опять на соединение с ним, потому что получены новые вести и "Французы, как пчелы, почти из всех мест роятся к Мантуе".

Вечером 2 числа оказалось, что все прежние донесения о Французах ложны. Макдональд вовсе не предполагал плыть морем к Генуе, Моро не получал никаких подкреплений (кроме одного батальона), ожидаемое наступление его к Александрии и Тортоне было пустым слухом. Заметив излишнюю внимательность Суворова к молве и вестям, Моро воспользовался его слабой стороной и сам распустил все эти слухи, подкрепив их разными передвижениями войск, нападениями на аванпосты союзников и т. под. Суворов попался в ловушку и сначала не поверил доносившимся до него смутным вестям о движении Макдональда вперед, к Модене и Реджио. А между тем это было верно, в чем Суворов убедился 2 числа вечером, получив официальное донесение, что граф Гогенцолерн атакован 1 числа со своим передовым отрядом при Модене большими силами и отброшен к Мантуе.

Суворов пришел теперь окончательно к сознанию слишком большой своей доверчивости, что и изложил в довольно большой заметке, ни для кого не предназначенной. Он пишет, что новости сменяются одна другою ежеминутно; что шпионы большею частию двойные шпионы, т.е. служат обеим сторонам; что во всяком случае они не станут много рисковать из-за получения верных сведений, а издали не в состоянии судить о положении дел в армии. "Надо действовать по указаниям своего собственного разума", говорит он: "если не хочешь впасть в сомнамбулизм".

Положение дел обрисовалось нельзя сказать, чтобы в хорошем для союзников смысле, так как Макдональд мог напасть на Края, освободить Мантую, разбить несколько разбросанных корпусов и вообще наделать больших бед, будучи подпущен слишком близко. Но Суворов был не из таких, которые от неожиданности теряют голову и делаются пассивными. Он даже усмотрел в новом обстоятельстве больше добра, чем худа, потому что неприятель перестал быть неуловимым, сделался осязательным, и предстояла возможность с ним встретиться, т.е. его разбить. И действительно, было бы гораздо хуже, если бы Суворов находился еще в Турине; не даром же он добивался занять центральную позицию между двумя французскими армиями. Теперь следовало только торопиться, чтобы отпарировать опасность более близкую и крупную, т.е. Макдональда, а потом обратиться против Моро.

296